Что такое ложное предпринимательство может объяснить далеко не каждый. Особенно, когда не поймешь, а в чем тут ложность. Но, уголовные дела идут, контрагенты расплачиваются, в уголовные дела вовлечено множество лиц. А вопросы множатся как ложные опята после дождя.
Статья 215 Уголовного Кодекса довольно пространно дает понять, что такое лжепредпринимательство. В ней оговорено создание субъекта частного предпринимательства, приобретение акций (долей участия, паев) других юридических лиц, предоставляющее право определять их решения. И все это без намерения осуществлять предпринимательскую деятельность, в целях незаконного получения кредитов или освобождения от налогов, или сокрытия запрещенной деятельности, или извлечения иной имущественной выгоды, или в целях содействия совершению таких действий. Либо руководство таким действием. И все это считается уголовным правонарушением при причинении крупного ущерба гражданину, организации или государству.
По идее, все перечисленное можно было бы отнести к ложному банкротству, мошенничеству, уклонению от уплаты налогов и тому подобному, полностью исключив эту статью из Уголовного Кодекса, одновременно доработав иные статьи. Тем более что факт приобретения акций, долей или паев с дальнейшим бездействием еще не является доказательством лжепредпринимательства. Факт создания юридического лица с дальнейшим его бездействием еще не является доказательством того же. Нужно доказать, что целей на осуществление предпринимательской деятельности не было. Или, что была цель освобождения от налогов или получения кредитов. Именно доказать, так как еще существует презумпция невиновности.
А как это доказать? Обратимся к громкому делу Виктора Мая, о котором мы рассказывали здесь. В приговоре двум лицам, связанным с этим делом, указано, что «лжепредприятия планировалось использовать для оказания противоправных услуг предприятиям налогоплательщикам в уклонении от уплаты по налогу на добавленную стоимость (НДС) и корпоративному подоходному налогу (КПН), путем выписывания бестоварных документов без фактического оказания работ и услуг или поставки товара. Отражение в бухгалтерской и налоговой отчетности взаимоотношений с лжепредприятиями давали возможность предприятиям налогоплательщикам, необоснованно брать в зачет (не уплачивать) суммы НДС и искусственно увеличивать затраты уклоняясь от уплаты КПН».
Посмотрим список контрагентов (контрагент – это каждая их сторон в заключенном договоре по отношению друг к другу, принявшая на себя обязательства согласно договору), указанных в приговоре. С 1 апреля по 31 декабря 2011 года в контрагентах ТОО «Мугань» указаны акционерное общество «Усть-Каменогорский арматурный завод» с суммой НДС в зачет в 875 949 тенге, ТОО «Казахстанский головной институт по проектированию предприятий цветной металлургии» (ТОО «Казгипроцветмет») с суммой НДС в 601 680 тенге.
Также мы находим Республиканское государственное предприятие на праве хозяйственного ведения «Енбек-Оскемен» исправительных учреждений Комитета уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Республики Казахстан с НДС в 266 075 тенге, АО «Казахтелеком» с НДС в 167 406 тенге, акционерное общество «Аэропорт Усть-Каменогорск» с НДС в 52 714 тенге. Сюда также попали Акционерное общество «Ульбинский металлургический завод» с НДС в 31 093 тенге, ТОО «БИПЭК АВТО» с НДС в 10 475 тенге.
В списке контрагентов ТОО «Vostok Inter Prom» с 1 апреля 2012 по 31 декабря 2012 года числится ТОО «Казцинк» с НДС, отнесенным в зачет, в 77 884 тенге.
Попросту говоря, эти предприятия, вроде как, производили фиктивный обмен документов с целью фиксации несуществующих расходов для дальнейшего их списания на затраты. И затем уменьшали за счет этого суммы НДС к выплате. А ведь некоторые из них со 100-% участием государства! Да и обороты некоторых других немалые!
Вот и возникает вопрос: зачем таким гигантам, как, к примеру, «УМЗ» и «Казцинк» заниматься этой, простите, ерундой, да еще в таких мизерных суммах, рискуя своей репутацией? Сразу появляется желание посмотреть на эти бумаги, а потом проверить: может, какой подшипник какое из перечисленных предприятий купило у ТОО «Vostok Inter Prom» или ТОО «Мугань»? Вдруг, их без разбора под одну «гребенку» зацепили и выставили в приговоре? Разбирался ли кто-нибудь со всем списком, или это никого не интересует? Допрашивал ли кто-нибудь контрагентов в ходе досудебного следствия?
Вот и Тимур Кулибаев, председатель Президиума Национальной Палаты предпринимателей, как утверждается в рассылке, говорит о необходимости исключения статьи «Лжепредпринимательство» из уголовного законодательства. Почему? В рассылке говорится, что в Восточном Казахстане каждому третьему ТОО доначислены налоги по сделкам, заключенным с фирмами-однодневками на общую сумму 50 миллиардов тенге. Что ставит под угрозу банкротства почти 40 процентов от общего числа предприятий.
В то же время, не считается лжепредпринимательством деятельность по купле-продаже «ничего». К примеру, если мы зарегистрируем ТОО покупающее и перепродающее электричество только на бумаге, или уголь, или любой другой товар – это нормальное предпринимательство. Товар поставляется? Поставляется. Чего тогда надо? А то, что у нас кроме стола и стула ничего нет – это не ваша, а наша забота. Странный подход государства, не так ли?
Но, предприятия предприятиями, а страдают же еще и работники предприятий. К примеру, если на предприятии, которое внезапно признается субъектом ложного предпринимательства, работает бухгалтер, что будет с ним? Назовем его Ивановым.
В его задачу входит сведение дебета и кредита, подшивание бумаг, начисление заработной платы и тому подобное, включая отчетность. Бумаги приносят, бумаги уносят, а он все это дело заполняет. Есть у него умысел на руководство лжепредприятием? Или, он выполнял обычные функции, ничего не подозревая? В этом тоже нужно разбираться. А как? Испокон веков в нашей местности разбирались так, что родилась поговорка: «Лес рубят – щепки летят».
И вот, к Иванову приходят. Говорят, что он работал в лжепредприятии, да не просто работал, а активно осуществлял, чуть ли не руководство! Ведь через его руки проходила документация. Что делать Иванову? Берут его под ручки и на допрос. А потом, ведь, еще можно и под суд отдать! Зависеть это может оттого, как повернут дело. Не зря же в народе есть и другая поговорка: «Закон, что дышло – куда повернул, то и вышло». А народ зря говорить не будет!
Хотя, нужно учитывать и такое понятие, как эксцесс соучастника. Это, когда соучастие, вроде бы, есть, но умысла на совершение правонарушения у человека не было. В связи с чем, уголовной ответственности такой человек нести не должен.
Опять же, это по закону. А мы вынуждены, с учетом ситуации, в его исполнении сомневаться. К примеру, вернемся к делу Виктора Мая. 26 января 2016 года из России в Усть-Каменогорск по вызову прибыла гражданка К. Пришла для дачи пояснений к следователю. На миграционный учет встала, как положено. И на протяжении шести месяцев все было нормально.
23 марта 2016 года ей предложили заключить процессуальное соглашение о признании вины. Что такое процессуальное соглашение и в чем мы видим его опасность, писалось здесь. Она заключила его.
8 апреля 2016 года судом №2 Усть-Каменогорска Уголовное дело постановлением было возвращено прокурору для составления нового процессуального соглашения. Также было вынесено частное постановление о том, что «в ходе предварительного слушания установлены существенные нарушения порядка составления процессуального соглашения в форме сделки о признании вины».
После составления нового процессуального соглашения, как говорится в жалобе, составленной адвокатом гражданки К., она поняла все последствия заключения соглашения и отказалась от его заключения. После чего была принята мера пресечения в виде заключения под стражу.
Сразу встают вопросы: почему взята под арест? Что мешало взять ее под стражу еще в январе? Не было оснований полагать, что она сможет скрыться? Тогда почему, вдруг, возникли эти основания потом, после отказа заключать соглашение? Отмечается, что остальные, оказавшиеся в ситуации «подписантов» избежали ареста, несмотря на идентичность инкриминируемых деяний.
Посмотрим на эту ситуацию глазами обывателя: не заключалась под стражу, соглашаясь подписать процессуальное соглашение; подписала, а потом одумалась; одумалась – заключена под стражу. Вот как это видится со стороны.
Намек на то, что она может скрыться, довольно непонятен с учетом ее гражданства: гражданка РФ, будучи заявленной в розыск, не сможет преодолеть пограничный контроль, если задумает скрыться. Или, у нас такой бестолковый контроль за находящимися на свободе? Хотя, с учетом специалистов, окружающих нас на различных должностях, мы сомневаемся в должном контроле, но если все настолько плохо, тогда….
В общем, уважаемые господа, сильно мы что-то сомневаемся и в благих намерениях при заключении процессуального соглашения, и в способности разобраться в вине и отсутствии таковой любого из людей, попавших в эту ситуацию. И в том, что под стражу берут только при действительно имеющихся основаниях полагать о попытке скрыться. Проще говоря, в последнее время мы сомневаемся во всем, что касается реализации принципов права.