Этот, в принципе, довольно страшный анекдот четко показывает отношение пациента к медику. Особенно с учетом систематического разрушения старого, с чьих-то слов «пережитого», введение ужасно и в прямом, и в переносном смысле нового. Реформы, как волны морские, накатывают одна на другую, пациенты в ужасе ожидают исполнения реформ, а при взгляде со стороны все это напоминает, если уж не работу неумехи, то расчетливые действия агента влияния. А когда столкнешься с медициной вплотную – анекдот оцениваешь совсем в ином свете.

 
С неумехами более-менее все понятно: это либо «числившаяся» в университетах «золотая» молодежь, всякие там разнообразные дочки-сыночки, осевшие в кабинетах, учившиеся по супер современной дистанционно-заочной форме обучения, придуманной такими же предшественниками для облегчения обучения неумех, формально, и вполне естественно, что не знают даже о местах измерения температуры тела у человека; либо человек, находящийся не на своем месте, но исправно получающий заработную плату, так называемые «пересидчики», которым «лишь бы день простоять, да ночь продержаться, а там, глядишь, и наши придут» – у них вся надежда на «наших», которые придут и все сделают, а пока вертятся самостоятельно, вводя наиглупейшие директивы.
Гораздо серьезнее обстоит дело с агентами влияния. Как отмечено в одном из словарей, АГЕНТ ВЛИЯНИЯ — должностное лицо (либо лицо, пользующиеся общественным доверием и авторитетом), осуществляющее систематическую деятельность по реализации целей политики иностранного государства (формально не являясь сотрудником его секретных служб). Попросту говоря: сидит ничем не примечательный чиновник-марионетка, и вводит директивы на первый взгляд незначительные, но несущие далеко идущие последствия. От действия таковых зависит разрушение ведомства изнутри.
С этого краткого экскурса мы переходим к сфере медицины, которая напоминает кораблик, мотающийся по океанским волнам в сильнейший шторм. Кто-то когда-то кинул клич, что советские методы работы медицины нам не подходят, иные подхватили, и с тех пор бедные пациенты ощущают на себе ноу-хау, ежегодно вводящиеся в стране.
Поликлиники
Поликлиника – начало того «ада», в который приходится погружаться эпизодически каждому из нас, в том числе и герою нашей статьи, назовем его Алексеем. В свое время были нормальные поликлиники с нормальными условиями. Затем начались реформы: население то приписывали, то переписывали, ввели бюрократическую отчетность для врачей, на которую тратится уйма времени, до огромных размеров выросли очереди. И с участка Алексея стали пропадать медики. Вначале ушел врач, который знал всю его семью и их болезни от начала до конца. Ей на смену пришла другая женщина, работавшая не хуже. Но, когда и у нее «терпение лопнуло», стало невозможно определить – кто участковый врач? Пришедшая по вызову, и представившаяся участковым врачом Алексея, настолько напугала его своими подходами к работе, что лет на 5 или больше он постарался от нее дистанцироваться.
За это время реформы пошли еще дальше: ввели талоны на прием к участковому, стало трудно попасть на прием. Затем талоны отменили благодаря жалобам. Открылся кабинет выдачи направлений на прием к «узким специалистам», но выдают только тем, кто был на приеме у участкового врача, либо с установленным диагнозом. Больные, пришедшие за бесплатными лекарствами, посещают несколько кабинетов. Мало того, предлагается ввести договорные отношения между пациентом и врачом, который, вероятно, должен будет в анальное отверстие заглядывать, контролируя количество проставленных клизм.
Ввели скрининги, пройдя один из которых Алексей, лично, так и не понял – здоров или уже умирать пора? По бумагам вроде здоров, а самочувствие все хуже. Вся беда, что скрининговые обследования распространяются только на что-то конкретное. А к тому времени, когда у Алексея заболит здоровое, на него уже не будет распространяться скрининг, зато больное к тому времени он вылечит, выложив изрядную сумму денег, и скрининг опять покажет: здоров. К таким выводам он пришел, «загремев» в реанимацию, но об этом далее….
Если вы захотите попасть на прием к «узкому специалисту», то и тут ситуация неоднозначна: к невропатологу можно получить талон в своей СВА, в то время, как к гастроэнтерологу, например, выбить талон можно до сих пор только с боями в амбулаторном центре. И всюду очереди, очереди, очереди. Причем образуются они буквально на «ровном месте» – в амбулаторном центре в зимний период, например, приходилось стоять в очереди для сдачи куртки в гардероб из-за отсутствия места. А в поликлинике на Серикбаева, при сдаче анализов вообще рискуешь оказаться раздавленным толпой.
Такая картина, конечно, возникает из-за наглейшего отношения населения и самого Алексея к персональной заботе чиновников от здравоохранения о них – болеют, несмотря на отчеты, что становятся все здоровее. Чихают и кашляют на всю заботу, идя толпой в неподходящее время. Вот и не хватает талонов. И ведь талонная система позволяет вести строгий учет больных, которых никогда не будет больше количества отпущенных талонов. А платно наверняка всегда найдется место и для Алексея, и для всех его друзей? Не тут-то было! Даже платно не к каждому специалисту попадешь! А у некоторых узких специалистов всех обслужить нет возможности еще и потому, что их график ограничен рамками, за пределами которых им нужно побежать в частную клинику, где они подрабатывают. Кто мешает Алексею пойти туда? Нет денег? Тогда не лечись…. Вот, сейчас рассматривается вопрос о запрете отпуска многих медикаментов без рецепта врача. А неблагодарное население, включая Алексея, никак не желает всегда быть «на виду» у участкового врача.
Альтернативное безобразие
Вдоволь пообщавшись большой дружной компанией в коридоре поликлиники и амбулаторного центра, Алексей рискнул обратиться к компьютерным диагностам, расположившимся в одном из торговых домов Усть-Каменогорска.
Уже войдя в кабинет, Алексей понял – попал в контору, аналогичную дающим объявления, типа «гадаю на бобах, лицензия такая-то». Правда, нигде не увидел информации о наличии лицензии на диагностику пациента. И нормальная диагностика разве будет ютиться в торговом центре?
В ходе диагностики ни одно из основных заболеваний Алексея выявлено не было, что сразу показало полную чушь всей этой деятельности, направленной на доение доверчивых граждан: всякое демонстративное тыканье в акупунктурные точки щупом в одной руке с одновременно держащимся флаконом на электромагните – в другой. А чтобы не было судебных тяжб, диагносты подстраховались: на их заключениях нет ни штампов, ни печатей организации, ни подписи человека, проводившего обследование. В случае чего отговорка будет такой: «Эту филькину грамоту человек напечатал сам, а теперь к нам предъявляет претензии».
Если же пациент требует приложения к фискальному (кассовому) чеку товарного чека, то слышит весьма оригинальный ответ, свидетельствующий либо о полной юридической безграмотности человека на кассе, либо о заключительном аккорде мошеннической работы: «Вы же товар не покупали, какой вам товарный чек?» А чем вы подтвердите получение услуги, если у вас только фискальный чек? Ответчики в суде всегда скажут: «Он у нас шампунь от облысения покупал!»
Вполне естественно, что «диагносты» не выявили и того заболевания, которое привело Алексея прямиком на больничную койку. Однако ему, представившемуся предпринимателем, рекомендовали лекарств на 50 тысяч тенге, в то время как его маме-пенсионерке насчитали намного меньше. Чересчур придирчивый у него организм видимо – не принимал некоторые более дешевые препараты, извещая свое возмущение громким писком динамика компьютера.
В общем, не оценил Алексей заботу государства, любезно выдающего лицензии всякого рода гражданам, тыкающим в точки, гадающим на бобах, обещающих снять порчу и красиво рассказывающих о нарушенных «меридианах». И воспользовался, неблагодарный, услугами «скорой помощи».
Весьма «скорая помощь»
В экстренную службу Алексей был вынужден обратиться, когда наступил последний симптом желудочно-кишечного кровотечения. Вызвал и стал ждать приезда. Пока пару часов ждал, мог умереть десять раз, ведь в зависимости от интенсивности кровотечения время «летального исхода» возможно и в течение 15 минут. Ворчит Алексей и никак не желает понять: народу не нужен принятый во всем цивилизованном мире норматив приезда «скорой» в 10 минут! Пациент должен мысленно настроиться к приезду бригады, прислушаться к организму, вовремя уме… отказаться от услуг медиков. И совершенно не нужен норматив бригад, позволяющий не обслуживать по 20 вызовов в сутки – медики должны быть всегда в тонусе, чтобы лучше спалось по приходу домой.
Даже странно на этом фоне, что предшественник нынешнего руководителя Станции скорой помощи Усть-Каменогорска, пока его не сняли, все время пытался доказать руководству необходимость кардинального улучшения работы экстренной службы, привлекая к этому вопросу журналистов: организовывал дежурства, давал интервью, рассказывал о проблемах….
Наконец приехала бригада. И сразу определила: надо срочно в больницу. Бригада очень заботливая и внимательная, несмотря на все тяготы жизни: обессиленного Алексея до машины вела милейшая медсестра, она же всю дорогу интересовалась его самочувствием, а врач перед уходом, закатив с напарницей пациента на каталке в приемный покой Больницы скорой медицинской помощи, пожала ему руку и пожелала скорейшего выздоровления.
Но, еще по дороге в больницу Алексей все время мысленно «благодарил» чиновников всех ведомств за заботу о гражданах, выражающейся в обеспечении медиков транспортом и ремонте/чистке дорог: жесткий УАЗ на выбоинах и колеях (дело было в начале марта) дал ему возможность ощутить все прелести поездки лежащего на носилках. Ехал, буквально чувствуя, как от тряски бледнеет лицо и покидают силы….
Лежа в реанимации
Прежде чем на каталке, наверное, времен Ленина, не уступающей в амортизационных качествах описанному выше УАЗу, Алексея увезли в реанимацию, он некоторое время провел в приемном покое. Здесь его маме, а потом и ему предложили подписать неизвестный документ полностью на государственном языке несмотря на норму статьи 7 Конституции Республики Казахстан: «в государственных организациях… наравне с казахским официально употребляется русский язык». Алексей, несмотря на свое состояние, потребовал официального переводчика, чем, вероятно, изрядно удивил и позабавил персонал. Документ остался неподписанным.
Через некоторое время кто-то из персонала «обрадовал» отсутствием заменителей крови, и Алексей, памятуя о всех проблемах к которым ведет переливание крови, стал думать: как реализовать свои права, закрепленные в Кодексе «О здоровье населения»?
После всех осмотров Алексею должны были вшить «подключичку» для инъекций, и с этой целью привезли к процедурной. Там в это время кому-то что-то сверлили: раздавалось жужжание сверла и жуткий, леденящий душу вопль пациента, раздававшийся на всю больницу. Сочетание звуков вторгалось в сознание образами Великой инквизиции, отчего пациенту хотелось умереть здесь же на каталке, не дожидаясь въезда в эту страшную комнату….
В реанимации, ощутив в себе сил достаточно для проявления любопытства, осмотрелся. Раньше он считал, что реанимация – это тишина, покой и деловая обстановка. Оказалось наоборот: шум-гам как на рынке, персонал бегает от пациента к пациенту. Особенно усердно работал медбрат тезка Алексея – он мотался от пациента к пациенту в течение дежурства с такой интенсивностью, что, казалось, вот-вот упадет от усталости. Присядет за стол, положит голову на руки…, а из глубин коридора уже доносится: «Алексей, ты где?!» Работать же приходится в жестких условиях. Например, в реанимации БСМП, вроде как, 4 аппарата, измеряющих артериальное давление и пульс. Однако медсестра измеряет все это вручную – у аппаратов то шнур поврежден, то манжета лопнувшая. Такая круглосуточная суета передается пациентам в виде сильнейшей усталости, и хочется сбежать в монастырь. Немного отдохнуть от персонала Алексею удалось только пару дней на 8 марта.
Вообще, складывается впечатление, что персонал живет на работе. Взять, к примеру, лечащего врача: днем на работе, ночью дежурит, утром вроде ушел домой, а к обеду опять здесь. Как такое дома терпят? К тому же, сложилось впечатление, что подавляющее большинство врачей предпенсионного возраста. Сразу мысль: «Что мы будем делать лет через десять, когда вы уйдете на пенсию, милые мои? Ведь молодежь нынче кнутом не загонишь и калачом не заманишь в больницу!» А не заманишь, опять же, от большой заботы чиновников о персонале.
Огорчило Алексея только обстоятельство, что не все медицинские работники уважают его право на отказ от переливания крови, продиктованный опасением за будущее здоровье, и запрет на пользование мобильными телефонами. Сосед по палате очень просил дать ему сделать один звонок домой. «Нельзя, – отвечает персонал. – Вдруг в соседней палате аппаратура забарахлит и человек умрет!». А в это время в кармане халата раздается симпатичная мелодия и работник с радостным лицом хватается за «мобилу».
Пару раз в реанимацию заглядывал «главный», перед ним все отчитывались. На третий раз Алексей ждал его специально, чтобы высказать все претензии по качеству медицины, но «главный» в отделение не зашел. Вероятно, был обход в других отделениях.
Завершающий этап
Вот, наконец, перевели Алексея в весьма унылую палату хирургического отделения, выдали рваную простынь вместо пододеяльника, обрезанную бутылку вместо «утки» и приказали лежать не вставая. Тем временем в стране продолжалось празднование 8 марта, практически все места были забиты мужиками, давшими возможность отдохнуть женщинам от своего присутствия, в палатах стояла тишина. Даже прооперированного три дня назад по поводу аппендицита пациента никто не беспокоил – перевязку делали соседи по палате. Они же доставали ему и градусник.
Персонал периодически то выносил, то вносил в палату кровати – в других палатах не было мест. В один понедельник ждали некую комиссию, потребовали срочно сделать уборку в прикроватных тумбочках. Алексей обрадовался: вдруг комиссия из облздрава – тогда все выскажет им в лицо! К приходу выложил на открытое пространство все рваное и нелепое, а в палату вошли все те люди, которые ежедневно и без него видят весь тот бардак, который был описан. Наверняка знают и об отсутствии «уток», и об изувеченном туалете, с единственным унитазом, с периодически прекращающейся подачей воды, и об отсутствии элементарного лейкопластыря!
Чиновники рангом чуть повыше и намного выше также в курсе всех проблем так называемых «социальных» больниц, как в курсе о маленькой зарплате младшего персонала и низких нормах количества медицинских сестер приходящихся на количество врачей, никак не позволяющих своевременно заботиться обо всех больных в отделении. Чья-то весьма «заботливая рука» выделяет для больницы столько средств, сколько хватает только для «барахтанья на плаву» и выход из положения видит в сокращении отделений и койко-мест в других больницах. БСМП не успевает оправиться от бесконечных проверок пяти различных ведомств, а вместо помощи кое-кем уже инициирован иск о приостановлении деятельности некоторых помещений, не соответствующих СанПиН. Соответственно, ежели больница захочет продвинуться в развитии, ей мы рекомендуем всегда слезно вымаливать у бездушных необходимое. Иначе БСМП так и будет захолустьем, куда, честно признаться, страшно попасть, несмотря на старания людей, спасающих жизни. Впрочем, если «наверху» имеется неумеха или агент, ничто нашу медицину уже не спасет от нищеты, разрухи, отсутствия кадров и бесконечных изматывающих реформ….

Источник.