Когда в очередной раз власть «обула» в лапти часть предпринимателей, проведя многострадальную девальвацию, при этом, мы слышали, что девальвация была проведена именно ради них, у индивидуального предпринимателя возникли проблемы с приобретением оборудования, которое он обязался на конкурсной основе поставить на территории ГКП «Оскемен Водоканал». Предприниматель пытается решить вопрос альтернативным путем, но ГКП «Оскемен Водоканал» даже не удостоил предпринимателя ответом, и сразу подал в суд. Впрочем, вы, наверное, понимаете, каково судиться с государственным предприятием и что-то доказывать.
Замечательнейшее решение в этом примечательном деле, в котором принял участие наш представитель, вынес Специализированный межрайонный экономический суд ВКО.
20 августа 2015 года предприниматель был признан победителем государственных закупок. Ему был направлен договор, по условиям которого предприниматель обязался поставить систему видеонаблюдения на территории «Водоканала». Но, хотя в договоре и прописан пункт 1.2 о том, что «неотъемлемой частью» договора являются его приложения, ГКП «Оскемен Водоканал» считают необходимым подписывать каждую «неотъемлемую часть» тоже. Получается, что стороны подписывают договор, а затем еще подписывают и его «неотъемлемую часть» – приложения.
Ах, да, это же мы безграмотные! Даже неправильно словарь Ожегова прочитали. Там написано: «НЕОТЪЕМЛЕМЫЙ, -ая, -ое; -ем (книжн.). Такой, к-рый не может быть отнят у кого-чего-н., отделён от кого-чего-н. Неотъемлемое право. Неотъемлемое свойство. II сущ. неотъемлемость, -и, ж.» То есть, на наш взгляд, раз приложения являются неотъемлемой частью договора, значит подписание договора автоматически подразумевает принятие его приложений, поскольку приложения не могут и без того быть отняты от договора.
Наше мнение было связано еще и с тем, что типовой договор, который мы нашли в Правилах проведения электронных государственных закупок, также содержит: «Перечисленные ниже документы и условия, оговоренные в них, образуют данный Договор и считаются его неотъемлемой частью, а именно: 1) настоящий Договор; 2) перечень закупаемых товаров (приложение 1); 3) техническая спецификация (приложение 2)». При этом в типовом договоре предусмотрен пункт «Реквизиты сторон», в котором, обычно ставится подпись и печать. И мы, неучи, подумали, что достаточно подписывать договор, тем самым, признав каждую его «неотъемлемую часть». А вот мудрый «Водоканал» предлагает подписывать и договор, и неотъемлемые части. Наверное, чтобы части стали еще более неотъемлемыми.
В исковом заявлении представитель ГКП «Оскемен Водоканал» пишет: «Однако 31.08.2015 года поставщик, подписав договор о государственных закупках, но, не подписав к нему Приложение №1 (перечень закупаемых услуг) и Приложение №2 (техническая спецификация), возвращает предприятию договор с приложением письма…».
Думая логически, мы считаем, что, подписав договор, предприниматель выразил согласие и с тем, что приложения являются его неотъемлемой частью, и с тем, что в самих приложениях указано. Однако Специализированный межрайонный экономический суд по ВКО нас убогих просветил. Теперь мы понимаем, что неверно толкуем слово «неотъемлемый», и что приложения все же должны дополнительно делаться все более и более «неотъемлемыми» путем их подписания.
В решении суд пишет: «…поскольку приложение № 1 (перечень закупаемых услуг) и приложение № 2 (техническая спецификация) являются неотъемлемой частью договора, соответственно обязательны для подписания поставщиком». При этом чуть выше, судья пишет, что предприниматель подписал договор. Для нас, неучей, эта формулировка похожа на такие: поскольку жирность у масла является его неотъемлемой частью, соответственно жирность должна жиреть отдельно от масла; поскольку мозг является неотъемлемой частью головы, он должен учитываться отдельно.
И, вот, наконец, все расставлено по полочкам: «Согласно пункту 1 статьи 38 Закона в случае, если потенциальный поставщик в сроки, установленные настоящим Законом, не представил заказчику подписанный договор о государственных закупках, то такой потенциальный поставщик признается уклонившимся от заключения договора о государственных закупках».
Странно, мы держим в руках документ, озаглавленный как «Договор о государственных закупках услуг», внизу которого, в реквизитах, стоит печать и подпись. И аналогичный был представлен в суд. И не понять нам, необразованным неучам, что же все-таки подписано в этом случае? Вроде как подписан договор, но договор не подписан…. Пациент скорее мертв, нежели жив?
Впрочем, судебной власти из его высоких кресел виднее. Получив решение и его прочитав, никто обжаловать его не планирует. А мы вообще считаем его образцом безграничной мудрости всей нашей судебной системы! Мы будем открывать это решение снова и снова, читать и перечитывать, чтобы знать и понимать всю свою несостоятельность, близорукость и скудоумие, по сравнению со столь четким изложением мысли. И потомкам передадим, чтобы те тоже читали и восхищались.
Правда, мы теперь не знаем, как быть с другими договорами. Например, у нас есть еще два проекта договора. И ни в одном из них нет строки для подписи и печати в приложениях. Значит, эти «неотъемлемые части» недействительны? Они ведь не подписаны. Ведь суд решил, что приложения «обязательны для подписания», а решения обязательны для всех, согласно Конституции. Или, это только касается договора с «Водоканалом», а для других значения не имеет?
Но, однако, причем тут письмо? Дело в том, что предприниматель получил уведомление о том, что в связи с девальвацией тенге цены повысились на оборудование аж на 35 процентов. Получив эту информацию, предприниматель предложил ГКП альтернативный вариант. Он более дешев по сравнению в ранее оговоренной суммой, но зато работать может при температурном режиме от -45 до +50 градусов, против предложенного ранее от -30 до + 60 градусов. «Водоканал» на письмо не удосужился ответить, как бай, которого не волнует печальная участь простолюдина. Он сразу в суд. Вероятно, у «Водоканала» бытует мнение: дешевле = хуже. По крайней мере, мы не увидели никакого заключения специалиста, показавшего, что оборудование хуже.
В то же время, договором предусмотрено: «При возникновении форс-мажорных обстоятельств Поставщик должен незамедлительно направить Заказчику письменное уведомление о таких обстоятельствах и их причинах. Если от Заказчика не поступает иных письменных инструкций, Поставщик продолжает выполнять свои обязательства по Договору, насколько это целесообразно, и ведет поиск альтернативных способов выполнения Договора, не зависящих от форс-мажорных обстоятельств».
Встречным иском представитель предпринимателя пытался признать девальвацию форс-мажорным обстоятельством. Поскольку, «форс-мажор» означает событие, неподвластное контролю Сторон, и имеющее непредвиденный характер». Неподвластным контролю – форс-мажором – на наш взгляд, явилась внезапная девальвация тенге, проводимая государством, сделавшая невозможным поставку оборудования в связи с невозможностью его приобретения по договорной цене.
Но, суд счет девальвацию непредвиденным повышением цен: «непредвиденное повышение цен не может являться форс-мажорным обстоятельством, а относится к предпринимательскому риску поставщика».
Как мы поняли из решения: девальвация – это рядовое, хоть и непредвиденное и неподвластное нам событие. Ведь не зря же нам внушают, как вовремя и ради нас с вами она была проведена. Она настолько рядовая, что даже местные арбузы в тот период сразу «подскочили» в цене – они ведь тоже зеленые, как и доллар. Хотя в стране, из-за этой рядовой ситуации, творится невесть что.
Вообще, интересная фраза «предпринимательский риск». Под эту формулировку, при желании, можно загнать все. Обрушился магазин от землетрясения, упал на голову кирпич, произошел теракт или рухнул политический режим в стране – все это можно расценить как предпринимательский риск, свернув голову предпринимателю за то, что он не исполнил свои обязательства.
А вот интересно: если бы на месте предпринимателя оказался иной субъект, у которого кругом имеются связи? Нет, мы, конечно, понимаем, что для такого субъекта и девальвация не девальвация – он бы вовремя произвел обмен того, что нужно, на то, что необходимо. А потом провернул операцию обратно. Ему даже не пришлось бы переезжать с вокзала на вокзал с чемоданом, как это делал Александр Иванович Корейко, подпольный миллионер города Черноморска. Мы хотели бы знать гипотетически – каково решение было бы у него? Ведь, мы еще знаем одну интересную формулировку права: «Право – возведенная в закон воля правящего класса».