В 2010 году исполнилось четверть тысячелетия со времени первой научной публикации, посвящённой истории основания Усть-Каменогорской крепости – будущего города Усть-Каменогорска. Ровно 250 лет назад в Санкт-Петербурге в научном журнале «Sammlung russischer Geschichte», издававшемся Академией наук на немецком языке, была издана обширная статья знаменитого российского историка Герарда Фридриха Миллера (1705–1783) «Nachricht von dem Gold-Sande in der Bucharey». Среди прочих сюжетов автор рассказывал о плаваниях к верховьям Иртыша, которые осуществили сибирские военные в 1719 г. под командой капитана Андрея Урасова, а в 1720 г. во главе с гвардии майором Иваном Михайловичем Лихаревым (1676–1728). В связи с поездкой Лихарева Г. Ф. Миллер упомянул о закладке Усть-Каменогорской крепости:
«Als Licharew auf der R?ckreise an den Ort kam, wo der Irtisch, nachdem er das Altaiische Geb?rge durchstr?hmet hat, die freye Steppe erreichet: so glaubte er eine dem Reichen??liche That zu verrichten, wenn er daselbst eine Festung anlegte. Er hatte schon auf der Hinreise den Ort dazu ausersehen... 
Diese neue Festung erhielt den Nahmen Ustkamenogorskaia, d. i. die an der M?ndung (oder Oefnung) der felsigten Geb?rge liegende. Und in der That sie lieget ganz nahe vor dieser Oefnung, wodurch der Irtisch aus dem Geb?rge hervor kommt. ... 
Licharew erwartete den Bau nicht. Er lie? nur den Ort dazu abstechen, und der Ingenieur-Hauptmann Letrange vollf?hrete die Arbeit, nachdem der General-Major den Obrist-Lieutenant Stupin von Semipalatnaia geschicket hatte, an seiner Stelle zu commandiren».

Одновременно с публикацией на немецком языке, текст статьи Г. Ф. Миллера был переведён и опубликован в 1760 г. по-русски в январском и февральском выпусках журнала «Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащия». В 2005 г. русский перевод XVIII века был издан вторично с научным комментарием и некоторыми текстуальными неточностями.(5) Интересующий нас отрывок звучит следующим образом:
«Когда Лихарев на возвратном пути прибыл к тому месту, где Иртыш, проходя Алтайския горы, в степь взливается, то он разсуждал, что государству не безполезно будет там построить крепость. Он, уже вперед едучи, место к тому назначил…
Сия новая крепость названа Усткаменогорская, то есть при устье Иртыша, из каменных гор истекающего, лежащая [в немецком тексте иначе. – В. Б.]. И в самом деле она лежит при самом том отверстии, где Иртыш из гор вытекает. …
Лихарев не дожидался того, пока строение совершится. Он приказал только дело при себе начать, а инженер-капитан Летранж оное строение совершал при подполковнике Ступине, котораго генерал-майор  из Семипалатныя крепости послал туды командиром».

В начале статьи Миллер сам сообщил читателям об источниках своих сведений. По словам историка, он использовал материалы тобольского архива, а также устные рассказы участников событий 1715–1720 гг., услышанные им во время путешествия по Иртышу в 1734 г. Документы столичных архивов автор не использовал. Миллер явно не был знаком ни с письмами-доношениями И. М. Лихарева, которые тот регулярно отправлял из Тобольска в Петербург на имя царя, в Сенат и некоторым вельможам; ни с путевыми журналами плаваний к верховьям Иртыша в 1719–1720 гг. Когда в октябре 1763 г. Коллегия иностранных дел обратилась в Академию наук с просьбой прислать на время журнал путешествия майора Лихарева, академическая канцелярия переправила этот запрос Миллеру. Тот ответил, что журнала у него не было, историю похода он изложил по документам Тобольской губернской канцелярии и «словесным сказкам бывших при том людей».

В течение двух столетий рассказ Г. Ф. Миллера о закладке Иваном Михайловичем Лихаревым Усть-Каменогорской крепости оставался единственным и неоспоримым доказательством основания города Усть-Каменогорска в 1720 году. Уже в XVIII веке русский перевод статьи попал в сибирское летописание – в сокращённом виде он был воспроизведён в Черепановской летописи. К середине ХХ века авторство вставленных отрывков забылось настолько, что в рукописном хронографе сочинённый Г. Ф. Миллером текст стал восприниматься историками как самостоятельный архивный источник. Забавное заблуждение!

Действительно новые архивные материалы, связанные с историей возникновения Усть-Каменогорской крепости, удалось найти ленинградской исследовательнице Елене Андреевне Княжецкой (1906 – после 1980). В 1960-е годы она опубликовала три статьи, в которых рассказывалось о поездке И. М. Лихарева в Сибирь в 1719–1720 гг. В каждой из них автор использовала документы центральных архивов.
Насколько можно судить по литературе, Е. А. Княжецкая первой обратилась к материалам дела 373 из фонда Сената в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Это дело объёмом более 600 листов целиком посвящено военному походу в Джунгарию за «песошным золотом», который был начат по указу Петра I от 22 мая 1714 г., а закончен также по распоряжению царя, отданному 19 января 1721 г. Е. А. Княжецкая привлекла такие документы из дела 373 как карта М. П. Гагарина 1718 года (л. 246–247), составленный в Сенате экстракт «Выписка перечневая о еркецком золоте и о пути ис Тоболска до Ямышева, и от Ямышева до Зайсана озера, и до Эркеня города, и до контайшина кочевья» (л. 504–508 об.), а также копию путевого журнала плавания к верховьям Иртыша в 1719 г. – «Копия с ведения, каково подал господин капитан Урезов» (л. 621–626). Относительно второго плавания, осуществлённого самим Лихаревым в 1720 г., автор отмечала, что «пока не удалось найти журнал путешествия Лихарева». 

Из других материалов московского архива Е. А. Княжецкая использовала карту течения реки Иртыша (от Тобольска до Чёрного Иртыша), сделанную геодезистом Петром Чичаговым, и его же чертёж («хартину»), изображающий юг Западной Сибири и часть Центральной Азии. Кроме того, она опубликовала текст письма царя Лихареву от 26 февраля 1720 г. из фонда Кабинета Петра I.

В Ленинграде документы, связанные с поездкой Лихарева в Сибирь, были выявлены Е. А. Княжецкой в Центральном государственном архиве Военно-морского флота (ЦГА ВМФ) – два письма гвардии майора генерал-адмиралу Фёдору Матвеевичу Апраксину, посланные в сентябре и ноябре 1719 г. (Ф. 233. [Опись не указана] Д. 184. Л. 47–49 об.); в Петербургском филиале архива Российской академии наук (ПФА РАН) – о безрезультатных поисках путевого журнала Лихарева в 1763 г. (Ф. 3. Оп. 1. Кн. 278. Л. 184, 186) и в Библиотеке Российской академии наук (БРАН) – копия «хартины» Петра Чичагова с подписями по-французски, а также подлинная карта 1719 г., на которой Усть-Каменогорская крепость ещё не обозначена.

Как видим, Е. А. Княжецкая использовала в своих статьях пять новых текстовых документов 1719–1720 гг. (не считая карт), причём лишь письмо Петра I было ею опубликовано, остальные архивные источники цитируются или только упоминаются. Важно отметить, что ни в одном из пяти текстов Усть-Каменогорская крепость не названа. 

Располагая такой документальной базой, Елена Андреевна предприняла в 1969 г. попытку опровергнуть сведения Г. Ф. Миллера и удревнить возраст Усть-Каменогорской крепости на один год. Подобное развитие событий определялось тем, что, занимаясь историей картографии петровского времени, она по двум реестрам Географического департамента Академии наук знала о существовании карты течения реки Иртыша, присланной из Сибири майором Лихаревым в 1719 году. Как нередко бывает при поисках архивных источников, первоначально Е. А. Княжецкая выявила две недатированные карты, подписанные геодезистом Петром Чичаговым. На каждой из них в устье р. Ульбы была обозначена «Уськаменная крепость». Исходя из этого работы Чичагова следовало бы датировать временем не ранее осени 1720 г. Однако соблазн связать упомянутую в академическом реестре карту течения Иртыша 1719 года с выявленными в РГАДА недатированными чертежами Петра Чичагова оказался столь велик, что Е. А. Княжецкая начала опровергать начертанную Г. Ф. Миллером и веками устоявшуюся хронологию сооружения иртышских крепостей. 

Решение о передатировке времени основания Усть-Каменогорской крепости было сформулировано уже в статье 1966 г. Дальнейшие поиски привели Елену Андреевну к открытию в рукописном отделе БРАН подлинной карты верхнего течения Иртыша, без указания автора, с подписью на обороте: «Два чертежа, присланные из Сибири лейб гвардии от майора Лихарева в 1719 году. Доношении об них словесно».  На этом раннем чертеже Усть-Каменогорская крепость ещё не обозначена. Но заявленный в предыдущей работе тезис о том, что карты геодезиста Петра Чичагова составлены в 1719 году, не позволил исследовательнице изменить свою точку зрения. Вместо того, чтобы издать подлинную карту 1719 года, Е. А. Княжецкая попыталась доказать то, чего не было: будто бы Усть-Каменогорскую крепость основал не Иван Лихарев в 1720, а Прокофий Ступин в 1719 г. 

Ход рассуждений был следующим. В путевом журнале плавания 1719 года («ведении» капитана Урезова) записано: «А в котором месте построена Убинская крепость, пришли июля 28 числа. А от Убинской крепости шли до речки Убы 2 сутки, а пришли июля ж 30 числа, шли бечевой... От речки Убы шли до камня пол 7 дни бечевою, а пришли августа 4 числа... Шли лотками с трудностию. И меж речкою Убою и камнем, вверх идучи, на левой стороне места хорошие к строению крепости. И близ того места луга, и вышла из степи малая речка, а как зовут, того нихто не знает». Е. А. Княжецкая справедливо заключила, что эта «малая речка», несомненно, р. Ульба, в устье которой стоит ныне город Усть-Каменогорск. «Как видим, – писала она, – во время путешествия Урезова и его спутников не только ещё не существовало Усть-Каменогорской крепости, но и название реки Ульбы не было известно местному населению».

После этого исследовательница пересказывала письмо И. М. Лихарева к Ф. М. Апраксину от 16 ноября 1719 г.: «Он пишет, что приказал находящемуся в Семипалатной крепости подполковнику Ступину дождаться, когда через крепость проедут, возвращаясь в Тобольск, участники экспедиции к оз. Зайсан. Затем подняться ему вверх по Иртышу и построить в удобном месте, по своему усмотрению, новую крепость. Далее Лихарев сообщает, что "по ведомости” Ступина последний, отойдя от Семипалатной крепости 9 дней, построил новую крепость по Иртышу у речки Убы, "не дошед камени и быстрых вод за пол сема дни” (61/2 дней)». Цитатой из документа 1719 года здесь является только последняя фраза «не дошед камени и быстрых вод за пол сема дни». 

Где же в 1719 г. заложил крепость подполковник Прокофий Ступин: не дойдя шесть с половиной дней до начала каменных гор Алтая? Или, как прочитала документ Е. А. Княжецкая, «Ступин заложил крепость в 61/2 днях пути от р. Убы»?

16 ноября 1719 г. гвардии майор Иван Михайлович Лихарев отправил с курьером свою корреспонденцию в столицу. Помимо адмирала Ф. М. Апраксина он посылал письма в Сенат, царю и секретарю Кабинета Петра I Алексею Васильевичу Макарову. Сейчас эти три послания Лихарева выявлены среди документов РГАДА. В них присутствует тот же текст, который в 1969 году был опубликован в пересказе Е. А. Княжецкой. Вот что сообщал гвардии майор монарху:
«А для подлинного изследования послал я ис Тоболска маия 9-го дня нынешняго 719-го году в Семиполатную крепость порутчика Сомова, да от гвардии сержанта, дву человек салдат, да новигатора. А из Семиполатной крепости подполковнику Ступину велел отправить к Заисан озеру водою на лехких судах капитана и помянутого порутчика Сомова с посланными, дав им несколко салдат. <…> 
Да по писму моему подполковнику Ступину велено по отправлении помянутых от меня посланных к Заисан озеру итти ему из Семиполатной крепости вверх Иртыша реки и по усмотрению ево, где надлежит, построить вновь крепость. А по ведомости ко мне от оного Ступина, что он, отошед от Семиполатной крепости девять дней, построил вновь крепость по реке Иртышу у речки Убы, не дошед камени и быстрых вод за полсема дни».

Очевидно, что интерпретация Е. А. Княжецкой, будто бы «Ступин заложил крепость в 61/2 днях пути от р. Убы» основана на неверном прочтении документа. 

Полемичная статья Е. А. Княжецкой вышла накануне 250-летнего юбилея Усть-Каменогорска, который город готовился отпраздновать в 1970 году. Появление в центральной печати публикации, оспорившей общепризнанную дату основания Усть-Каменогорской крепости, требовало обоснованного ответа. Такой ответ подготовил заведующий архивным отделом Восточно-Казахстанского облисполкома Станислав Евгеньевич Черных (1934–1991).  10 сентября 1970 г. в областной газете «Рудный Алтай» он опубликовал исторический очерк с выразительным названием «Год рождения 1720-й...». На основании новых материалов, грамотно и убедительно, Станислав Евгеньевич доказывал ошибочность вывода о том, что крепость была заложена «в октябре 1719 г., как утверждает тов. Княжецкая». К сожалению, формат газетной статьи исключил ссылки на документальные источники, которые в этой работе С. Е. Черных остались нераскрытыми. Автор лишь сообщил, что «письма Лихарева аналогичного содержания от 16 ноября 1719 года хранятся в фондах кабинета Петра Первого и Сената в Центральном госархиве древних актов. Копия "Сведений, каковые подал господин капитан Урезов” также хранятся в фонде кабинета».

Как видим, новые источники были обнаружены в тех же фондах РГАДА (Ф. 9. Кабинет Петра I и Ф. 248. Сенат), из которых происходили и материалы Е. А. Княжецкой. Позднее свою книгу «С берегов Иртыша» писатель-краевед С. Е. Черных начал очерком «Посланец Петра Великого», в котором рассказал об основателе Усть-Каменогорска Иване Михайловиче Лихареве и его деятельности в Сибири. В примечаниях к этому очерку историк указал архивные реквизиты использованных документов. Полемизируя с Е. А. Княжецкой о дате основания Усть-Каменогорска, С. Е. Черных использовал новые материалы из фонда Кабинета Петра I. Исследователю удалось найти дело с подлинными письмами-доношениями Лихарева, посылавшимися на имя царя и секретаря Кабинета Алексея Васильевича Макарова. Среди других документов в этом же деле сохранилась ещё одна копия путевого журнала капитана Урезова.

В фонде Сената все материалы, на которые ссылался автор, происходят из того же дела 373, ранее введённого в научный оборот Е. А. Княжецкой. Однако устькаменогорский историк использовал новые документы из этого дела, в частности, письма И. М. Лихарева в Сенат. Вместе с тем С. Е. Черных констатировал в 1970 году: «О том, как проходила экспедиция [плавание 1720 года. – В. Б.], подлинных донесений Лихарева в архивах обнаружить пока не удалось».

Пока! Надежда в архивном поиске столь же необходима, как настойчи-вость и случай. Сегодня можно сказать, что Станислав Евгеньевич не ошибся – копия «ведомости» о плавании Лихарева на озеро Зайсан и Чёрный Иртыш обнаружена автором этих строк. Документ скопирован с оригинала, составленного летом и в начале осени 1720 года. Он является самым ранним архивным источником, в котором сообщается об основании Лихаревым Усть-Каменогорской крепости. 

Удивительно, но найденная «ведомость о пути» иртышского похода 1720 года хранится в том же самом деле 373 из фонда Сената, которое, казалось бы, уже должно быть изучено Е. А. Княжецкой и С. Е. Черных. Однако в их публикациях этот четырёхстраничный документ нигде не упомянут. С. Е. Черных, судя по тексту его очерка и по примечаниям, использовал соседние документы в том же деле, а листы с «ведомостью о пути» оказались пропущенными.

Выявленная копия является составной частью итогового отчёта, передан-ного И. М. Лихаревым в Сенат после возвращения из Сибири. Подборка документов состоит из доношения в Сенат с автографом лейб-гвардии майора Ивана Лихарева (л. 453–454 об.), выписки «что о вышеписанном разных чинов люди допросами объявили, также и о походе моем по следованию явилось» (л. 455–461 об.) и репорта о том, сколько человек «каманды леибгвардии маеора Лихарева … оставлено в новопостроенных иртышских крепостях» (л. 464–465). Входили в отчёт и упомянутые в доношении карты, «каковы учинены со оных допросов», но в архивное дело они не попали. По свидетельству С. Е. Черных, карта «Иртышу реки и по ней построенные крепости» была «подана лейб-гвардии майором Лихаревым в декабре 1720 года», а доношение – 3 января 1721 года.

«...По прибытии в Тоболеск о песошном золоте и о пути к Еркеню разных чинов людей сто семь человек я допрашивал, – сообщал в доношении Лихарев. – Да сверх помянутых допросов для подлинного свидетельства ис Тоболска ходил я до Заисана и за Заисан озеро». Вот почему ведомостью «о походе моем» завершается выписка с итогами тобольских допросов. Путевые записи Лихарева оказались включёнными в другой документ, они не имеют выделенного заголовка и начинаются не с отдельного листа, а сразу за предшествующим текстом. Возможно, из-за этих внешних особенностей интересный и давно разыскиваемый архивный источник так долго не попадал в поле зрения исследователей. 

Доношение в Сенат, полный текст «ведомости о пути» и репорт Лихарева публикуются в приложении. Анализ текста путевых записей выходит за рамки этой статьи. Отмечу только, что обнаруженный документ о плавании Лихарева во многих деталях отличается от рассказа Г. Ф. Миллера и должен рассматриваться как более достоверный источник. Это не мемуары, а путевой дневник, где события иногда описаны с точностью до часа. Вместе с тем особенностью «ведомости о пути» является лаконизм записей о самом плавании на фоне достаточно подробного рассказа о вооружённом противостоянии на Чёрном Иртыше 1-2 августа 1720 г. Заметки, посвящённые путешествию от Тобольска до верховий Иртыша и обратно, написаны очень скупо, в них отсутствуют точные даты, указаны только дни пути. Возможно, это связано с редактированием путевых записей и их сокращением при составлении «ведомости». 

Краткие путевые заметки Лихарева завершаются описанием обследования озера Зайсан на обратном пути. Далее всего две фразы: «А вышед ис того озера, прошед камень, при устье зделал крепость Устье каменных гор. И удоволствуя алтилериею и аммуницыею, и правианта на год оставил подполковника Ступина и при нем салдат и алтилерных служителей 363 человека».

Перед нами наиболее раннее и неоспоримое документальное свидетельство основания Усть-Каменогорской крепости в августе 1720 года. Цитированная запись из путевого журнала Лихарева должна прекратить дискуссию, начатую Е. А. Княжецкой в 1969 г., и убедить историков в ошибочности её построений: Усть-Каменогорская крепость и карты Петра Чичагова были созданы не в 1719, а в 1720 году. 

Таким образом, сейчас наиболее ранними архивными документами, содержащими упоминание об Усть-Каменогорской крепости, являются:
1. Копия «ведомости о пути» плавания И. М. Лихарева на озеро Зайсан и Чёрный Иртыш, законченной в сентябре-октябре 1720 г. 
2. Две недатированные карты геодезиста Петра Чичагова, созданные в сентябре-декабре 1720 г.
3. Репорт И. М. Лихарева в Сенат о войсках, оставленных «в новопостроенных иртышских крепостях», поданный вместе с доношением в начале января 1721 г. 
В заключение отметим, что материалы двухлетней поездки Лихарева в Сибирь ещё многое могут рассказать историкам. Поиск, изучение и публикация этих документов – одно из возможных направлений сотрудничества российских и казахстанских архивистов. Ведь где-то на полках хранилищ, возможно, лежит подлинный путевой журнал основателя Усть-Каменогорской крепости Ивана Михайловича Лихарева...

                               

  Приложение

1721 г. не позднее января 19.
Доношение лейб-гвардии майора И. М. Лихарева в Сенат
с краткими итогами выполнения именного указа от 18 января 1719 г.

Сиятелнеишим и превосходителнеишим господам, господам высокоправителствующаго Сената доношение.

Имянным царского величества указом генваря 18 дня 719 году велено мне в Сибири освидетельствовать, по скаскам бывшаго губернатора князя Гагарина и подполковника Бухолца о золоте эркецком, подлинно ль оное есть. И от кого он, Гагарин, сведал, тех людей сыскать. И ехать с ними до тех крепостей, где посажены его царского величества люди. И там розведав, старатца сколко возможно, дабы дойтить до Заисана озера. И ежели туды дойтить возможно, и там берега такие, что есть леса и протчия потребности для жилья, то построить у Заисана крепость и посадить людей. А как построя крепость, проведывать о пути от Заисана к Еркети: сколь далеко и возможно ль (//л. 453 об.) дойтить, также нет ли вершин каких рек, которые подались к Заисану, а впали в Дарью реку или в Аралское море. Оное все чинить сколко возможно, а в газард не входить, чтоб даром людей не потерять и убытку не учинить. А к тем делам, что будет потребно, о том ко управителем Сибирской губернии царского величества указ послан.
И по тому его царского величества имянному указу по прибытии в Тоболеск о песошном золоте и о пути к Еркеню разных чинов людей сто семь человек я допрашивал. Да сверх помянутых допросов для подлинного свидетельства ис Тоболска ходил я до Заисана и за Заисан озеро. А что о вышеписанном разных чинов люди допросами объявили, также и о походе моем по следованию явилось, о том явно по выписке и по картам, каковы учинены со оных допросов.
А по возвращении моем из-за Заисана озера каманды моей Санктпитербурского и Московского (//л. 454) полков штап, обор, ундер офицеров и салдат и алтилерных служителей оставлены в новопостроенных иртышских крепостях. А коликое число в которой крепости порознь при сем доношении значит репорт.
И чтоб сие мое доношение, и помянутую выписку, и карты, и репорт для учинения указу повелено было у меня принять в правителствующий Сенат.

Автограф: Лейб гварди маэор Иван Лихарев
Генваря ___-го дня 721 году [Число в документе не проставлено] 

Скрепа по середине листов 453–461 об.: Се/кре/та ди/ак/ Ни/ки/то/ Не/ча/ев

Российский государственный архив древних актов. Ф. 248 (Сенат). Оп. 7. Д. 373. Л. 453–454. Подлинник.

1721 г. не позднее января 19.
Ведомость о пути экспедиции лейб-гвардии майора И. М. Лихарева
на озеро Зайсан и Чёрный Иртыш в 1720 г.

(л. 460) Да сверх вышеписанных допросов, которые сказали о пути, маия 8 дня 720 году для подлинного следования лейбгвардии маеор Лихарев с камандою своею ис Тоболска отправился к Заисану озеру.
А по ведомости о пути оного походу написано:
Ис Тоболска пошли тремя лехкими дощениками. И шли до Тары днем и ночью полтретьи недели. А от Тары до Ямышевской крепости 2 недели и трои сутки. Из Ямышева пошли на лотках, и шли до Семиполатной крепости неделю и одни сутки.
От Семиполатной крепости до камня утесу, и от камня до Нор Заисана пошли на 29 лотках гребных, и шли 4 недели и 5 сутки. В тех местех на островках и по реке Иртышу займищами лес тополник и ветелник, и то малое число.
Итого ходу от Тоболска до Нор Заисана 10 недель и 5 сутки. А шли вверх рекою Иртышем бечевою и парусом.
А озером пошли по левую сторону до устья верхнего Иртыша, и шли 2 сутки. И в том месте кругом озера и при устье кочуют контаишинцы многое число, о которых взятой калмык с розыску сказал, что около Заисана озера и выше кочуют заисанов 5 человек. А под ведением их военных людей 6300 человек.
А при нем, маеоре, в том походе военных людей было баталион, а в нем 400 человек.
(//л. 460 об.) А от озера пошли вверх рекою Иртышем и видели по обе стороны реки, что многими улусы кочуют калмыки. И усмотря ево, маеора, как перед флотом, так и по флоте по обеим сторонам реки оные калмыки ехали вверх, как было ему видно.
И оные неприятелские люди, упредя их, засели в лесах и в займище в крепких местах и ударили з берега на флот их из огненного ружья. И они, приплавя к ним судами, вышед на берег, оных неприятелей ис тех мест выбили и пошли в путь свой. А потом неприятелские люди, умножась великим людством и усмотря перед ними в пути вверх по реке уское место, и при том по берегам, в займищех и по многим пещаным горам и заразам изготовя себе крепкие места, августа 1 числа во 2-м часу дни, наждав их на себя, учали по ним из ружья палить, чтоб их не пропустить в путь их. 
И они против их с правой стороны реки Иртыша з 2 шквадр как штап, так и обер и ундер офицеры и салдаты, а имянно от авангардии и арьиргардии, а с левой стороны реки от кордебаталии, на берег вышли и пошли по обеим сторонам на неприятелей. И ис тех крепких мест их выбили с немалым с их стороны уроном. И шли на них теми холмистыми местами и песками боем со многою стрелбою со 2 часа дни по полудни 3 часа. [Вставка на поле теми же чернилами: С нашей стороны убит 1, ранено 9 человек салдат] И того ж дни за час до вечира оные неприятели на него, маэора, наступали, чтоб дале не пропустить. И оных неприятелей по тому ж прогнали и пошли в путь свой. А как стали на квартиру ночную, то на 1-м часу ночи от оных неприятелских людей начали требовать толмача, чтоб с ними видетца. И говорили, чтоб им в путь дале не ходить.
И августа 2 числа в оддачю ночных часов со оной квартиры он, маеор, в путь свой пошел. И на 1-м часу дни оные непрятелские люди вторично требовали, чтоб с ними видетца ж, а ево, маеора, пропустить не хотели.
И на оное от него, маеора, сказано им впреди место, где оные неприятели стоят в собрании, что пойдет он к ним (//л. 461) до того места. И пришед на их места, за противностию их, стали. 
И того ж числа по половине дни во 2-м часу от них же, неприятелей, втретне требовали, чтоб с ними видетца.
И от него, маеора, сказано им, чтоб от непрителской стороны главной их камандир виделся с ним. И съехався со оными, розговор имели. А по розговорех сказали, что они о приходе людей царского величества х контаише с ведомостью послали. И после тех розговоров от того места пошел он, маеор, в путь свой вперед и шел верст з 10.
И усмотря он, маеор, их неприятелских людей, что из улусов их умножилось и что он от Заисана озера зашел с малыми людми в дальность, от тех мест возвратились, опасаясь от них, чтоб от контаиши не прибыл сикурс. [Вставка на поле теми же чернилами: Ходу было от Заисана озера до тех мест, откуда возвратились, 9 сутки] Да и для того далее не пошел, что река Иртыш течет от оста, от камней Алтая и Канкарагая, которые камни граничат китайского владения с мунгалы.
А город Эркень по скаскам разных чинов людей стоит в зюйте. А от реки Иртыша и от Заисана озера в далном разстоянии сухим путем через камень великой и ледяные горы и через пещаные и безводные места. А санми и телегами ехать невозможно. А верховою ездою от Заисана озера до Эркеня 3 пути: 1. 6 недель и 2 дни; 2. 6 недель и 6 дней; 3. 7 недель и 1 день. А из реки Иртыша и из Заисана озера водяного ходу нету, потому что х контаишину владению никакие реки не вышли. Также и от контаишина владенья и от Еркеня города в Ыртыш реку и в Заисан озеро никаких рек нет.
А в каманде ево умножилось болных и раненых салдат. А досталные при судах на бечевах и на пекетах за умалением (//л. 461 об.) людей были всегда беспеременно. И чтоб людей царского величества напрасно не потерять, понеже контаишина владенья калмык в том пути взят в полон и оной калмык с розыску сказал, что у контаиши мингаты и теленгуты для войны збираютца, а куды хотят иттить, того он не ведает.
А около Заисана озера и вверх по реке Иртышу к строению крепостей удобных мест и лесу нет, потому что по обе стороны реки берега пещаные верст по 10 и болши, а за песком великие каменные горы. А кругом Заисана озера обошед великой камень, и места пещаные, и лесу нет.
А по возвращении от помянутого места шли тою ж рекою к Заисан озеру. И вошли другим устьем, и шли тем озером другою стороною, чтоб ево осмотреть: нет ли в то озеро или из него каких рек. А шол тою другою стороною 3 дни. И по следованию ево рек никаких не явилось. А вышед ис того озера, прошед камень, при устье зделал крепость Устье каменных гор. И удоволствуя алтилериею и аммуницыею, и правианта на год оставил подполковника Ступина и при нем салдат и алтилерных служителей 363 человека.

(Скрепа по середине листов 460–461 об.: Не/ча/ев

Скрепа по низу листов 460–461 об.: Смотрил / Петр / Баскаков

Канцелярская помета внизу: Слушано генваря 19-го 1721-го

Российский государственный архив древних актов. Ф. 248 (Сенат). Оп. 7. Д. 373. Л. 460–461 об. Копия, включённая в отчет И. М. Лихарева).

 

1721 г. не позднее января 19.
Репорт лейб-гвардии майора И. М. Лихарева в Сенат
о войсках, оставленных в новопостроенных иртышских крепостях

(л. 464) Репорт. 
Каманды леибгвардии маеора Лихарева Санктпитербурского и Московского полков штап, обор, ундер офицеров и салдат и алтилерных служителей и других чинов оставлено в новопостроенных иртышских крепостях: 
В Семиполатной тысяча девятьсот девять человек. В том числе прислан-ной из Санктпитербурха капитан-инженер один, полковой лекарь один, да лекарских учеников два. 
В Убинской крепости двести девяносто четыре человека.
В Устье каменных гор триста шездесят три человека. 
Да в тех же крепостях мастеровых людей дватцать четыре человека.
В Тоболску обор, ундер офицеров и салдат девяносто два человека; (//л. 464об.) алтилерных служителей, присланных из Санктпитербурха, девять человек, да геодезии ученик один. 
Всего во оных крепостях и в Тоболску штап, обор, ундер офицеров и салдат, и алтилерных служителей, и других чинов две тысячи шестьсот девяносто пять человек.
Да в Тоболску ж леибгвардии обор офицеров два, ундер офицер один, салдат восмь, итого одиннатцать человек. 
Да по реке ж Иртышу крепости Долонская, Ямышевская, Железенская, Омская. И оные крепости в ведомстве Сибирской губернии. А в гварнизоны для содержания посылаютца казаки и казачьи дети ис Тоболска и из других городов.
А по ведомостям помянутых крепостей камандиров, во оных крепостях служилых:
в Долонской сто семьдесят три человека, 
(//л. 465) в Ямышевской триста семьдесят человек, 
в Железенской сорок шесть человек, 
в Омской двести девяносто два человека, да семейшиков сто шездесят шесть человек.
Автограф: Лейб гвардии маэор Иван Лихарев

Скрепа по середине листов 464–465.: рь/ Иван

Российский государственный архив древних актов. Ф. 248 (Сенат). Оп. 7. Д. 373. Л. 464–465. Подлинник.

В. Б. Бородаев
(Россия, г. Барнаул, Алтайская государственная педагогическая академия)